– Как это пора? – громко сказал Янган. – А обо мне забыл? Ладно, буду краток. Ты был самым веселым гномом на моей памяти. На ваших дурацких именах язык сломаешь, но уж твое-то имя я запомню – благо оно не слишком длинное. Если у меня когда-нибудь будет сын, так его и назову.

Мелимон выплюнул сгусток крови и с неожиданной силой сказал:

– А ты был... самым тупым... майрагином... среди всех, кого я знал.

Это, видимо, была какая-то старая обидная шутка, ходившая в отряде, поскольку Дэвид ее смысла не понял, а вот лицо Янгана вдруг напряглось, и улыбка слетела с лица. Через секунду, правда, он уже хохотал.

– Тебя даже смерть не изменит, чертов коротышка! Если бы ты не стоял одной ногой в могиле, я бы тебе сам голову открутил!..

– Нет... это я бы тебе... открутил все... лишнее... – сказал Мелимон. – Где Тали?..

– Я здесь. – Талеминка опустилась на колени. Она улыбалась и плакала одновременно. Плакала, видя смерть своего друга, и улыбалась, слыша его слова.

Мелимон долго молчал. Затем произнес:

– Мы... ссорились... слишком часто...

– Прости меня.

– Нет, послушай... я должен сказать... Мы верим, что после... смерти... будем пировать... под землей, за столом Хозяина... нашего бога... Но я... не хочу... в Чертоги... мне они... не нужны...

Мелимон сжал руку девушки.

– Я хочу... вернуться... родиться... среди людей...

– Что ты такое говоришь?!. – пораженно выдохнул старейшина. Ни одному живому гному он не простил бы такого кощунства.

– Почему? – спросила Талеминка.

– Потому что я всегда... только тебя... – тихо ответил Мелимон. – Мы слишком разные... Ты как ветер... Ты человек, а я... гном... Жалею только... что не отрезал уши... – Он яростно глянул на Янгана. – Этим трем... ебырям... Я любил тебя... больше жизни... даже больше... золота... больше всего... что у меня было... Я... вернусь.

Он содрогнулся и затих. Полуоткрытые глаза уставились в небо. Талеминка глухо зарыдала, спрятав лицо в ладонях.

– Все, – сказал Дэвид, опуская руки. – Кажется, только со мной он попрощаться не успел...

Фили пожевал губами, а потом выдал:

– Я ж говорил: не надо было в этой гостинице останавливаться!

Близился рассвет. Когда они вернулись на поле боя, чтобы забрать тела своих друзей, обнаружилось, что лошадь Сеорида вернулась и теперь стоит над погибшим. Янган попытался отвести ее в лагерь, но она жалобно заржала и, мотая головой, отошла на несколько шагов. С большим трудом удалось ее успокоить и увести.

– Глядите-ка, – сказал Алабирк, указывая куда-то. – Живой кто-то.

Друзья оглянулись. Большая часть тяжело раненых к утру либо уже отмучилась, либо нашла в себе силы, чтобы уползти отсюда подальше. Солдат, выбиравшийся из груды трупов (именно там они нашли Дубалина), судя по всему, был попросту оглушен и провалялся все это время в беспамятстве.

Алабирк вытащил из-за пояса топор.

– Не надо, – сказал Дэвид. – Пусть уходит.

– Ну уж нет! – возразил Родерик. – Янган, приведи-ка его. Имеется у меня к этому людю задушевный разговор.

Через минуту Янган приволок «языка», который вблизи и без шлема оказался молодым пареньком, чем-то смахивавшим на Эттиля: такие же светлые волосы, такой же не знавший бритвы гладкий подбородок. Юноша ошалело оглядывался вокруг и никакого сопротивления Янгану не оказывал. Видимо, он все еще не мог понять, что же произошло.

– А... где наши? – Это были первые слова, которые он произнес.

Родерик хмыкнул и обвел рукой усеянное трупами поле:

– А ты сам, что, не видишь?

Парнишка сглотнул, не сводя широко распахнутых глаз с грозного лица старейшины гномов.

– Как зовут? – спросил Родерик.

– Малк из Сальбиты...

– Под чьей рукой ходишь?

– Барона Тарлета я человек... Если он еще жив.

– И какого ж хрена твоему барону от нас надо было?! – не выдержал Янган.

Малк передернул плечами.

– Не знаю... Герцог приказал – барон поехал.

– Так, значица, твой барон Ратхару Черному Герцогу служит? – ласково осведомился Родерик.

– Ага... – сказал Малк и сглотнул. – Попить дайте, а?.. Горло... – Он закашлялся.

– Ниче, потерпишь, – отрезал Родерик. – А герцогу твоему за какого ляда мы понадобились?

– Так ведь... – Малк снова начал кашлять. Дэвид снял с пояса флягу и протянул ее пленнику. Родерик посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал.

– Я не знаю... – осекся Малк, увидев, как сдвинулись брови гнома. – По лагерю, правда, слухи ходили... Что, мол, какой-то отряд в столице за тыщу золотых нанялся, чтоб герцогову голову королю на блюдечке принести... И что, будто в этом отряде колдун сильный имеется... А как сотник нас собрал, так значит, и говорит: стреляйте, мол, в колдуна... Вот и все, что я знаю.

Друзья переглянулись.

– Во дворце кто-то стучит, – сплюнув, заметил Янган. – Ясно как день.

– И очень хорошо стучит, – согласился Дэвид.

– Громко и быстро, – добавил Алабирк.

– А кто во дворце на герцога твоего трудится, ты, мыслю, не знаешь, не ведаешь? – спросил Родерик.

Пленник закивал:

– Не знаю. Я же простой ратник...

– Ну тады все, – подвел итоги старейшина. – Больше у нас к тебе вопросов не имеется... Да, скажи еще – герцог сейчас в замке своем?

– В замке... Но он больше времени в лагере проводит... В замке только ночью.

– Ну вот и славно. Алабирк, убей его.

Прежде чем вскормыш успел взмахнуть топором, Дэвид положил руку ему на плечо.

– Не надо. Пусть уходит. Он всего лишь солдат, который выполнял приказ. Какой от него вред? Герцог про нас и так уже знает.

Родерик нахмурившись, долго глядел в глаза колдуну. Дэвид не отводил взгляд.

– Ладно, – буркнул гном. – Отпустим.

Не поворачиваясь, бросил Малку:

– Пшел вон.

Тот поспешно поднялся с колен и убежал по лесной дороге в сторону Ратхарова замка.

– Мыслю, – сказал Родерик, – что те, которые еще ночью убегли, до лагеря уже добрались. Облаву на нас теперь устроят такую, что в этих лесах не то, что человек или гном – мыша не проскочит. Есть, други, у вас на этот счет какие-нибудь соображения?

– Если совсем припрет, попробую сделать нас невидимыми, – ответил Дэвид. – Весь отряд, вместе с лошадьми... это будет трудно, но я попробую.

– А раньше почему не сделал?

– Раньше нас вдвое больше было. Сил бы не хватило... Да и сейчас я не уверен, что получится.

Предсказание Родерика сбылось уже через несколько часов. «Последний союз» только-только успел забросать землей пять могил, куда легли тела Дубалина, Мелимона, Дравнира, Сеорида и Эттиля, как Янган заметил облако пыли, висящее над северной дорогой. Дэвид выбрал четыре подходящих деревца и потребовал, чтобы все встали между ними. Туда же поставили и лошадей.

С помощью перстня накрыть определенный участок пространства «куполом невидимости» оказалось существенно легче, чем предполагал Дэвид.

– Надо б морды обвязать коняшкам, – озабоченно потер бороду Родерик. – Заржут еще...

– Не надо. – Дэвид вплел в узел еще одно заклинание. – И сами можете спокойно разговаривать. Даже орать, если захочется. Главное – за границы не выходите.

– А где твои границы-то? Мы их не видим.

– Стойте так, как стоите, и все будет нормально.

– А сесть можно?

– Можно.

В это время в просвете между деревьями показались всадники, подъезжавшие к месту побоища. Одна сотня, вторая, третья...

– Да-ааа... – протянул Родерик. – Крепко, вижу, разобиделся на нас господин Ратхар Черный Герцог.

– Ничего удивительного, – хмыкнула Талеминка, подбрасывая кинжал, который Алабирк специально для нее вытащил изо рта мертвого рыцаря. – Сколько мы там народу положили? Всю сотню? Или сбежало человек пять?

– Ну ты горазда хвалиться!.. – хрюкнул Родерик. – Половина убегла, не меньше. Они ж этих шаров Дэвидовых перепугались, как пьяный гном – вида собственной тещи.

– Да я сам чуть в штаны не наложил! – осклабился Фили.